Белоснежные кровати до сих пор стоят рядышком в доме ветерана Великой Отечественной войны Петра Демченко.
– Вот на этой спал мой Сашенька, – говорит Петр Кузьмич, присаживаясь на краешек одной из них, – а на этой – мой Сереженька.

Чувствуется, у ветерана комок в горле. На минуту он замолкает. Я тоже боюсь нарушить наступившую тишину, которую снова прерывает голос Кузьмича.
– Я скажу так, – говорит ветеран. – Нет в жизни ничего страшнее, чем хоронить своих детей. Врагу не пожелаешь. А мне вот с моей Диночкой, ей тоже царство небесное, пришлось.
Саша Демченко окончил местную среднюю школу с медалью. Впереди открывалась большая и светлая жизнь. Куда поступать, вопрос не стоял. Он уже давно облюбовал для себя Донецкое высшее военно-политическое училище. Через время, успешно сдав вступительные экзамены, вернулся еще более окрыленным.
Беда пришла почти сразу. Конечно, хотелось увидеть своих друзей, одноклассников, поговорить, помечтать. Вот и отправился еще совсем ранним вечером в местный Дом культуры. А навстречу – одноклассница под руку с двумя приезжими парнями, навеселе. Слово за слово. Один из них выхватывает обрез и стреляет в Александра. В район до больницы будущего офицера не довезли.
Петр Кузьмич тогда в Ростове был, на курсах повышения квалификации. Туда и пришла страшная телеграмма. Хоронила Сашу родня. Жена Демченко Дина Яковлевна с сердечным приступом лежала в больнице. И он сам никакой. Вот так и ушел из жизни их сын.
А потом был суд. Одному мерзавцу, что стрелял, дали несколько лет. А другим – и вовсе условно. Снова рубец на сердце. И едет мать убитого парня в Москву к генеральному прокурору. Сумела-таки попасть на прием к одному из помощников. Вот только тогда справедливость и восторжествовала. Дело пересмотрели и всех мерзавцев посадили уже надолго.
А у второго сына Демченко – Сергея – была своя, не менее трагичная история. Сначала после школы поступил в строительный институт. После года учебы пришло осознание, что это не его. И решил, как и старший брат, поступить в Донецкое высшее военно-политическое училище. И через несколько лет он приехал в родительский дом уже в звании лейтенанта. Затем – служба в Молдавии. А потом – Афганистан. Выполнял интернациональный долг. До возвращения на Родину оставалось чуть больше недели…
Когда в Киевское привезли «груз 200», супруги Демченко были убиты горем. Оба попали в больницу. У Петра Кузьмича тогда случился первый инфаркт. Похоронили Сережу с воинскими почестями. Сейчас в честь воина-героя в селе Киевском названа одна из улиц. А на родительском доме появилась мемориальная доска.
Петр Кузьмич дрожащими пальцами перебирает складки белоснежного покрывала.
– Когда чуть оправились после новой трагедии, моя Диночка сказала: пусть кровати сыновей так и стоят рядышком в их спальне. Теперь и женушки моей уже четвертый год нет. Я вот сам и спальню сыновей берегу, и дом, и хозяйство. Хотя, какое у меня там хозяйство… Было когда-то. А так и огород уже соседям отдал. Много ли мне надо одному?
– И что, вот так с тех пор и один?
– Вот так и один. Доченька у меня еще есть. Танюша. Они с Сереженькой близняшками родились. Да и она серьезно приболела. Когда-никогда приедет. Да разве еще внученька, которая работает в Краснодаре. Ну а в остальном – один. Тяжело все время одному быть. Летом еще куда ни шло. А вот зимой, да еще когда вечером ветер за окном завоет… Хоть и самому уже за восемьдесят, а слез своих не стесняюсь. Поплачу, вспомню своих родименьких и на душе чуть легче становится.
– Петр Кузьмич, а как же все остальное? Ну, прибраться там, покушать приготовить?
– Свет не без добрых людей. С уборкой помогают. А покушать приготовить, так это я сам. Слава Богу, двигаюсь, да руки еще не подводят.
И мы идем на летнюю кухню. Здесь тоже чистота и аскетический уют одинокого мужчины, на стене большой портрет, перевязанный черной траурной лентой. Хозяин перехватывает мой взгляд.
– Да-да. Это моя Диночка. Тоже рано ушла из жизни. А с женой мне очень повезло. Очень добрая была. Всю жизнь проработала учительницей в нашей школе. В трудовой книжке одна только запись и была: преподаватель русского языка и литературы.
– Вот тут, – и Петр Кузьмич показывает на тахту, – она лежит, бывало, уже больная и рассказывает мне, как надо борщ варить, пирожки делать. Да много чего. Учила меня. Словно чувствовала, что скоро уйдет в мир иной. Я вот на неделе пирожки со сливовой начинкой пек. Соседей угощал…
Петр Кузьмич в родительской семье был самым младшим и одиннадцатым по счету. Когда вспомнил отца, глаза его будто загорелись.
– Отчаянный рубака он у меня был и очень любил жизнь!
Оказывается, что в первую мировую успел повоевать с Германией. Потом революция. Всем полком перешли на сторону красных. Воевал в гражданскую, в основном на Кубани, под командованием Жлобы и Кочубея и других знаменитых командиров. В одном бою ранен был. Жлоба отправил его домой – стало быть, навоевался. Дал двух кобылиц для развития хозяйства.
А батя подлечился и – снова за свое. Успокоился лишь, когда в одном из очередных боев ногу потерял. А после возвращения домой еще пятеро детей родилось. Вот я и был одиннадцатым по счету.
Петр Кузьмич, светлая голова, хорошо помнит, как его, еще пацана, немцы приговорили к расстрелу. В одном из дворов немцы расположились. Было у них и несколько подвод с лошадьми. Вот одну из них он умыкнул. А дело зимой было. Землю снежок чуть припорошил. Утром по следам и нашли его немцы. Собрали на площади у старого дуба чуть ли не полстаницы. Полицай-переводчик кричит на всю площадь, за что они молодого станичника расстреливать будут. Немцы уже и винтовки наизготовку взяли.
– А тут вдруг останавливается немецкая легковая машина, – вспоминает Петр Кузьмич. – Выходит из нее эсэсовец. Как сейчас помню, в черном мундире и с одним погоном, что-то кричит солдатам. Те вмиг к своим машинам. И их как ветром сдуло. Повезло мне. Оказывается, недалеко наша разведка дорогу немцам перерезала. Вот они и всполошились.
Когда прогнали немцев, Петр Кузьмич пошел работать в колхоз. В декабре 44-го военкомат забрал его на курсы минеров. После чего Демченко три года очищал крымскую землю от снарядов, мин и разной там взрывчатки. Дважды был ранен. Вспомнил, как однажды разорвало взрывом его товарища-минера. Как собирали его по кусочкам в небольшой коробок, чтобы предать земле.
Были еще четыре года службы в армии. Потом демобилизация, женитьба. Дом построили, детей нарожали. Вот только и здесь беда не прошла стороной, оставив Демченко под старость лет почти одного.
Нашел отдушину Петр Кузьмич в общественной работе. Вот уже двадцать лет он председатель Совета ветеранов Киевского сельского поселения.
– В мае, после Дня Победы, пришел к главе сельского поселения, попросил, чтобы подыскали мне замену.
– И что, подыскали?
– Да ищут. А пока помогаю людям, чем могу.
А тропинка к дому Петра Кузьмича и сейчас хорошо протоптана. Вот сейчас, как известно, многие крымчане попали в беду. Некоторые жители Киевского, их дети, оставаясь прописанными в станице, строили себе дома в городе. И попали под поток. Теперь надо все доказывать через суд. Петр Кузьмич таким людям охотно помогает.
– Но бывают и такие, – рассказывает он, – которые звонят, договариваются о встрече. Встречаемся, говорим, а на вопросы ответить не могут. Таким – от ворот поворот. На чужом горе разжиться хотят.
– Ну, вот, а вы, Петр Кузьмич, такую жизнь прожили, почетный ветеран Крымского района, да и ваши товарищи-ветераны что думают о крымской трагедии?
– Вот у нас почти каждый день предприниматели что-нибудь по улицам развозят. В мегафон кричат, что полстаницы слышит. Что, в Крымске нельзя было так сделать? Милиция, «скорая помощь», ГО и ЧС. Да в конце концов в колокола бы ударили, но предупредили бы людей о надвигающейся беде. Одним словом, не подумали о людях.
А еще Петр Кузьмич в сердцах рассказывал про речку Адагум. По его мнению, нужно было хорошенько русло расчищать.
– Да я вот что еще хочу сказать, – продолжает Демченко. – Поверьте, не кидаю камень в огород районного руководства. Тем более бывшего. Но ведь все одно из одного вытекает. Мы сколько лет правды добиться не можем. Теперь вот не смогли людей от беды уберечь. Цепочка душевной черствости получается…
А давняя обида у ветеранов Киевского поселения заключается вот в чем. Есть в селе Экономическом памятник погибшим воинам в Великую Отечественную войну. Охраняется государством. Там предано земле более тысячи защитников Родины.
– А если быть точнее, – говорит Петр Кузьмич, – то тысяча сто восемь человек. И охранная зона там есть. Шестьдесят метров. И вдруг там, в том числе и на охранной земле, начинается строительство пекарни. Заложили в 2008 году фундамент. И до памятника осталось 23 метра из 60-ти. Мы тогда начали свою борьбу за правое дело. В инициативной группе восемь ветеранов было. Сейчас осталось только три.
В том году, когда на охраняемой государством земле появились траншеи под фундамент, ветераны собрали здесь митинг. Пригласили на него участников боев, в том числе и тех, кто освобождал Киевское и Экономическое. Приняли резолюцию, подписали ее и направили главе сельского поселения. Но результата не было…
Вот такие страницы жизни почетного ветерана войны Крымского района Петра Кузьмича Демченко оставили рубцы на его сердце…